Строки истории: Виктор Петрович ГАПОНОВ, пенсионер, машинист тепловоза

«Я – из семьи репрессированного военного. Поэтому в Казахстан я попал вместе с семьей не по своей воле в 1953 году, когда мне было 7 лет. Здесь мы и остались жить. Отсюда я был призван в армию. Служил в Белоруссии, в спецвойсках.

Помню, что еще с детства хотел стать машинистом тепловоза. После армии поработал в депо Алматы-1. А с 1969 года, когда мне было 24 года, и до пенсии постоянно работал на ТЭЦ-1. Я устроился в топливно-транспортный цех, поскольку здесь требовался машинист тепловоза ТГМ1. Тепловоз «таскал» 4-5 вагонов с углем к топливоподаче. В среднем выходило 240-250 тонн.

Это был трудный и грязный участок работы: котельная, шум, пыль… Очень тяжелая работа здесь была, особенно для женщин. Картина до сих пор в памяти: женщины стоят на приемных решетках. И когда скреперная лебедка тащит уголь, то он не весь проходит через решетку на питатели. Поэтому женщины – тогда здесь работали Мария Катаева и Ульяна Митина, его долбили кувалдой, чтобы он не застревал в решетке.

Потом станция решила взять в аренду магистральный тепловоз Т3. Более современный, мощный, но он очень тяжелый, на нем я тоже поработал. Впоследствии ТЭЦ приобрела тепловоз ТГМ3 с заводским номером 627. Его тормозная система позволяла откачать и подать воздух на 43 полувагона угля. А это – вес поездов, которые идут на Алматы-2, ТЭЦ-1.

В то время мы получали уголь с Кузбасса. По сравнению с экибастузским, зольность которого составляла за 60%, кузбасский был очень хорошим. Он – низкозольный, зола всего составляла 10-12%. А затем нам начали поставлять карагандинский шахтной добычи, РКШ. Он тоже был качественный, хороший. Его зольность составляла не более 30% золы. И хотя у нас в 80-е годы еще не было золоуловителей, он не сильно влиял на экологию города.

Ситуация резко ухудшилась в 90-е. Тогда Караганда стала отправлять на экспорт концентраты. Это означало, что шел смыв пыли в иловые отстойники. И отборный карагандинский уголь на экспорт шел, а то, что копилось в иловых отстойниках, стали нам отгружать. Для понимания: иловые отстойники – это заводь с камышами, утками, прочей живностью и мусором… И все это – перья, камыш, сучки, мусор – входило в состав угля. Мне неоднократно приходилось туда ездить, чтобы решать этот вопрос.

Хочу сказать, что тему экологии на нашей станции поднимали еще в начале 80-е годы – станция ведь расположена в черте города. Турсун Мукарамовна Жакупова, будучи профсоюзным лидером, этот вопрос поднимала на различных форумах, в том числе и в Москве. Об этом же говорили и руководители станции, и в Министерстве энергетики и электрификации Казахской ССР, поэтому еще в 80-е годы на уровне руководства союзного ведомства было запланировано, что Алматинскую ТЭЦ-1 переведут на газ. Но не сложилось – до нас не дошли руки, поэтому этот вопрос окончательно решили только в 2017 году.